Пространство или Почему Россия - не Европа

Майя

Дата: Пятница, 03.01.2014, 19:39 | Сообщение # 1

aka Fiona - Мастер-учитель, в Рейки с 2000

Группа: Администраторы

Сообщений: 12980

Статус: Offline

Споры на тему «Россия – это Европа или не вполне?» ведутся очень давно. Во всяком случае, копий, дубинок или чего там ещё сломано
уже много. По большому счёту, и защитники первозданной самобытности, и
апологеты европейского развития сходятся в главном – Россия это не
Европа. Просто для одних она – к счастью, не Европа, а для других – увы, не Европа. И дело вовсе не в том, что Русь, якобы, изначально обращена в сторону
традиционалистского востока – русский менталитет, как раз, вовсе не
похож ни на один из известных азиатских вариантов. Россия и не Азия. У
неё особый путь – тут я согласна со славянофилами. Однако же, на мой
взгляд, всё дело не в особости пути, а в его... дистанции. Точнее, эта особость диктуется расстоянием, протяжённостью, пространством. Человек, живущий в тесноте не понимает человека, живущего на просторе.
Советский плакат.

Начнём с детских сказок. Сравните – «Белоснежка и семь гномов» и «Сказка о мёртвой царевне и семи богатырях». Сюжет – сходен. И там, и тут – некая прелестная дева монарших кровей,
претерпев гонения от молодой и злобной мачехи, скрывается от её гнева у
семи сказочных братьев. Однако германская, гриммовская принцесса находит
приют у низкорослых гномов, а пушкинская царевна – у могучих витязей
громадного роста. Кукольно-маленькая, тесная Германия, разбитая на
микро-королевства, герцогства и прочие «марки», могла породить и -
сохранить историю о гномах. Богатырям было бы сложно расправить плечи в
пределах какого-нибудь мелкотравчатого курфюршества! Разумеется, моё
сравнение их семи гномов с нашими семью богатырями – это шутка, но в
каждой шутке, как известно… Смотрите - братья Гримм, собиратели всех
этих замечательных сказок, родились в ландграфстве Гессен-Кассель, а
умерли в Пруссии. Теперь поинтересуйтесь расстоянием от города Ханау до
Берлина. Два государства, даже не имеющие общих границ, в пределах не
такой уж и большой территории! Перечитайте сборник любых европейских
сказок – хоть народных, хоть авторских. Везде будут фигурировать
«небогатые принцы» и их «маленькие, но гордые королевства». Это звучит как оксюморон, но лишь для людей, воспитанных в русской культуре.
Вариации на тему принцессы, выгнанной за дверь королевства.

Ещё один показательный пример – сказка Ганса-Христиана Андерсена «Свинопас». Начало впечатляющее: «Жил-был бедный принц. Королевство у него было совсем маленькое, но какое-никакое, а всё же королевство». У малоимущего (sic!) принца для потенциальной невесты было два подарка –
соловей и роза. Все помнят, что было дальше и то, как принцесса
оказалась наказана за свой дурной вкус и за гордыню. Финал примечателен:
«Он ушёл к себе в королевство и закрыл дверь на засов». Что остаётся честному принцу? Уйти в своё королевство, как в домик, потому
что оно чуть-чуть больше самого домика. А что же изгнанная принцесса?
Она осталась мокнуть под дождём. Теперь раскроем наугад любую русскую
сказку. Можно ли представить себе небогатого Ивана-Царевича или ещё
какого-нибудь неимущего королевича Елисея, который владеет жалким
клочком земли? Полагаю, что нет. Итак, это в сказке. А в жизни было всё
то же, но гораздо грубее и жёстче – нищая, но родовитая принцесса Фикхен
привезла из своего карликового Анхальт-Цербста медный кувшин для
умывания, пару платьев и немного белья, чем буквально обескуражила
императрицу Елизавету. А Фикхен - будущая Екатерина Великая - была
потрясена просторами Руси. Она не понимала, как можно проехать десять
вёрст и не встретить ни одного домика.
На картине Ивана Шишкина есть место... Много места.

Вернёмся, однако, к нашим любимым детским сказкам. В другой поучительной истории,
поведанной великим Андерсеном, вымокшая девушка просится на ночлег,
утверждая, что она, мол, – из королевского рода. Уж не та ли это
принцесса из сказки о свинопасе – её выгнали, как раз под дождь?!
Вероятно, что та же самая. Гроза не успела закончиться, а монаршая дочь
уже добежала до сопредельного королевства. В связи с этим вспоминается
«технология» побега прусских рекрутов из крепостей – главное успеть
добежать до соседней границы. А что там сказано у Николая Гоголя о
русском уездном городе? «Да отсюда, хоть три года скачи, ни до какого государства не доедешь». Сказка ложь, да в ней намёк. Европейская культура и, в частности,
бытовые привычки, во многом являются порождением той самой тесноты и
ограниченности пространства. Королевство маловато, следовательно,
разгуляться негде. Именно отсюда проистекает трепетное, почти
болезненное отношение к такому явлению, как великая вещь под названием
«прайвеси». Надо жить в предложенных обстоятельствах. Крохотная
Дюймовочка, Золушка с самой маленькой в королевстве ножкой. Культ всего
миниатюрного, вроде кукольных домиков с «настоящей посудой».
Ну, Людовик всех поразил.

С другой стороны – нездоровая гигантомания, часто воспринимающаяся как
жест величия. Великолепный Версаль поражал не столько красотой, сколько
своими размерами – французский король возжелал поразить современников и
потомков именно колоссальным масштабом своей резиденции. Зеркальная
галерея – это не для красоты даже и не для форса (зеркала – слишком
дороги!), а для визуального расширения пространства. Правда, привычка
брала своё – громадье анфилад предназначалось для церемониальных
функций, а фрейлины спали вповалку – по пять-шесть человек в тесных
каморках. У королевы было десять комнат. У фаворитки – двадцать.
Гигантомания европейских государей, особенно наполеоновская – это всегда
некий вызов, попытка вырваться за пределы положенного и усвоенного
стиля. Старый европейский город – это, прежде всего, узкие улочки. На Руси узких улочек не было – а зачем, когда всегда есть место для
широких трактов? Русский город разрастался за счёт слобод и посадов, то
есть рос вширь. Нерационально, зато просторно. Любой западный город, в
основном, рос «вверх», насколько позволяли технологические возможности. В
этой связи вспоминается ещё одна книжка из нашего детства - «Принц и
нищий».
Борис Кустодиев. Нерационально, зато просторно.

«Улицы были узкие, кривые и грязные, особенно в той части города, где жил Том
Кенти, — невдалеке от Лондонского моста. Дома были деревянные; второй
этаж выдавался над первым, третий выставлял свои локти далеко над
вторым». Впрочем, можно не поверить великому выдумщику Марку Твену и прочесть путевые заметки Дениса Фонвизина о пребывании в Европе. «Монпелье есть столица нижнего Лангедока: улицы его узки и скверны; но дома есть очень хорошие». Или уже о Флоренции: «Невзирая на узкие улицы и на множество народа, наблюдается внутри и снаружи домов чистота отменная». Тут есть ещё один существенный момент – повышенный интерес к
обустройству, к пестованию, личной территории, к той самой privacy. Мой
дом – моя крепость, моё пространство. Маленькое, но личное. Не лезь! Что
там говорилось в знаменитой сказке? «Проснулся утром – убери свою планету». А планета – крошечная. И Принц такой же. Маленький. «Так я сделал ещё одно важное открытие: его родная планета вся-то величиной с дом!» В Европе уже в XVIII столетии начали появляться пособия по
рациональному дизайну помещений. Как в пределах маленького дома создать
себе уютное место для проживания? Или - для выживания?
Пётр Вильямс. Ударим автопробегом.

Примеров можно привести очень много - возьмите хоть «Мёртвые души», хоть
«Золотой телёнок» - везде будет образ громадной страны. В народных
песнях тоже всегда подчёркивалось либо восхищение пространством или же -
страх перед ним (степь да степь кругом - чего уж тут надеяться). А
потом ещё лес, поле, потом опять лес. Теперь вспомним, как именовала
немцев нацистская пропаганда – «народ без пространства». В речах Геббельса и в научных трудах Розенберга часто встречалось словечко ‘Lebensraum’, то есть буквально «территория для жизни». Это придумали не сами нацисты – о ‘Lebensraum’-е активно заговорили уже
в XVIII-XIX столетиях. Все войны, как известно, ведутся не за красивые
идеи, а за ресурсы и за территории… Кумир нацистов – Фридрих Великий всю
свою хлопотливую жизнь занимался «округлением Пруссии», то бишь отъёмом
земель у соседних князей, курфюрстов и даже у могучей «венской кузины» -
у императрицы Марии-Терезии. Фридриху было скучно и тесно в пределах
маленькой, бедноватой Пруссии – почему бы не двинуть армию в
сопредельное ландграфство? Так вот в Третьем Рейхе имела место всё та же
прусская печаль. Следовательно, и баварский бюргер, накачанный пивом, и
гордый потомок малоимущего Гессен-Саксен-Донбург-Вольфенбюттельского принца кричали ‘Sieg heil!’ не потому, что они ощущали повышенный
интерес к расовой чистоте и к прочим вопросам крови. Они думали о
поместьях на широком «востоке», о бескрайних полях и пастбищах, о
миллионах дешёвых рабов. Что они приобрели в итоге – об этом знает
всякий…
Гигантомания фюрера - планировались вот такие поезда-гиганты.
Везущие на завоёванный Восток...

Итак, Россия не Европа потому что - повторюсь - человек, живущий на просторе
не понимает человека, живущего в тесноте и с детства стремящегося
обустроить и оградить свою планетку.