Лори Беренсон
В 1998 году Amnesty International признала некую Лори Беренсон политической заключенной.
Лори Беренсон была американской левой активисткой, которая в 1995 году приехала в Перу и там стала ходить в парламент и брать у депутатов интервью. Интервью эти, по странному совпадению, нигде так и не появились. В парламент Лори Беренсон ходила вместе с фотографом Нэнси Гильвонио, которая, опять-таки по странному совпадению, была женой Нестора Карпы — второго по старшинству лидера террористической группировки «Движение имени Тупака Амару».
Вместе с Нэнси она и была арестована. Дом американки оказался штаб-квартирой террористов, готовивших захват парламента. В нем нашли планы парламента, полицейскую форму и целый арсенал оружия, в том числе 3 тысячи брусков динамита. При штурме были убиты трое террористов, а четырнадцать были захвачены живьем. Когда Беренсон предъявили публике, она громко закричала, сжав кулаки: «Тупак Амару» не террористы — они революционеры».
Судил Лори Беренсон судья в капюшоне, потому что у «Движения Тупака Амару» в это время была привычка расстреливать судей, которые выносят им обвинительные приговоры. На суде Лори Беренсон заявила, что она ничего не знала. Как, ее фотограф — жена Карпы? Да она понятия не имела! Как, ее дом — штаб-квартира террористов? Что вы говорите, она не в курсе! А где же ее репортажи? Так она их готовила-готовила, но кровавый перуанский режим украл все ее заметки.
Уверения Лори Беренсон не показались убедительными ни перуанскому суду, ни американскому конгрессу, который не стал вступаться за соотечественницу. Однако они показались, видимо, убедительными Amnesty International. Борцов за права человека не остановило даже то, что когда в декабре 1996-го «Движение им. Тупака Амару» захватило японское посольство, то в списке членов движения, освобождения которых требовали террористы, имя Лори Беренсон стояло на третьем месте.
Moazzam Begg
Моаззам Бегг, англичанин пакистанского происхождения, член «Аль-Каиды», переехал в Афганистан в 2001 году. Как писал сам Бегг, «я хотел жить в исламском государстве, свободном от коррупции и деспотизма». Афганистан под властью талибов показался Беггу именно таким, истинно свободным и прекрасным местом.
До своего переезда в Афганистан Бегг, по его собственному признанию, прошел подготовку по крайней мере в трех террористических лагерях. Он также побывал в Боснии и содержал в Лондоне книжный магазин, где продавались книжки о джихаде. Самой популярной книжкой в магазине была «Защита исламской земли», написанная одним из основателей «Аль-Каиды» Абдуллой Аззамом.
После того как американцы вошли в Афганистан, Бегг скрылся вместе с бен Ладеном в Торо-Боро, а затем переехал в Пакистан. Арестовали его потому, что в тренировочном лагере «Аль-Каиды» в Дерунте был найден банковский перевод на имя Моаззама Бегга.
Бегг провел несколько лет в Гуантанамо и в 2005-м вышел на свободу. После этого он стал одной из суперзвезд Amnesty International. На деньги Amnesty он ездил по Европе с лекциями о том, как его пытали кровавые американские палачи.
Amnesty International не смутило то, что одновременно с правозащитной деятельностью Бегг продолжал заниматься прямой пропагандой терроризма. В качестве президента «Исламского общества» (все предыдущие президенты которого сели за терроризм) он организовывал в Великобритании лекции Анвара аль-Авлаки (по видеотрансляции, естественно, ибо в случае физического появления на территории Соединенного Королевства аль-Авлаки был бы арестован).
Amnesty International не смутило и то, что рассказы Бегга о невыносимых пытках в Гуантанамо в точности совпадают с инструкциями т.н. Manchester Manual «Аль-Каиды» и отвечают практике «таккийи», — то есть умышленной лжи неверным, к которой исламский фундаменталист не может, а обязан прибегать.
Не смутило Amnesty и то, что рассказы эти противоречат здравому смыслу. Если бы человека с биографией Бегга действительно подвергали пыткам, то он наговорил бы на три пожизненных срока.
Зато когда сотрудница Amnesty International Гита Сангал публично напомнила, что вообще-то Бегг — член «Аль-Каиды», она была уволена. Правозащитное сообщество объявило Гиту Сангал персоной нон грата, и в отличие от Моаззама Бегга, она не смогла найти поддержку ни у одного адвоката, защищающего права человека.
Колумбия
В 2002 году президентом Колумбии был избран Альваро Урибе.
К этому времени Колумбия представляла из себя failed state («недееспособное государство». — Прим. ред.). Не меньше 10% страны контролировалось левыми повстанцами, за которыми стояли десятилетия институционализированного насилия. Пабло Эскобар, будущий основатель Медельинского картеля, в семилетнем возрасте чуть не стал жертвой повстанцев, вырезавших его родной город Титириби.
Именно левые повстанцы, Chusmeros, завели привычку под названием «колумбийский галстук» — это когда у человека разрезали шею и через горло вытаскивали язык. Еще было популярно Corte Florero, или Цветочная ваза, — это когда отрубленные руки-ноги человека втыкали в его разрезанный живот. В 50-х годах Chusmeros убили 300 тыс человек.
Ответом на левый террор при бессилии правительства стал террор правый; в разных провинциях люди объединялись в полуавтономные отряды самообороны. К началу XXI века в Autodefencas Unidas de Columbia состояло более 20 тыс бойцов. Левые финансировались из наркотрафика. Правые — тоже. Когда Пабло Эскобару понадобилось уничтожить свои судебные дела, хранившиеся в Верховном суде, он просто заплатил повстанцам из М-19, и те в 1985-м захватили, а потом сожгли здание суда с 300 заложниками.
Еще были наркокартели. Еще были похитители людей, которые крали самых богатых, в т.ч. прежде всего наркоторговцев.
Харизматический трудоголик и аскет, Урибе сделал невозможное: он воскресил разрушенное государство. За два года, с 2002-го по 2004-й, количество террористических актов и похищений людей в Колумбии упало вдвое, количество убийств — на 27%.
К началу президентства Урибе в Колумбии действовало 1300 гуманитарных и некоммерческих организаций. Многие из них оказывали помощь левым повстанцам; в 2003 году президент Урибе впервые позволил себе назвать кошку кошкой и призвал «защитников терроризма» «перестать трусливо прятать свои идеи за правами человека».
Что тут началось! Amnesty International и Human Rights Watch засыпали США и Европу петициями, которые требовали бойкотировать Колумбию и ее «политику, которая ведет к углублению кризиса с правами человека в стране» (Amnesty International), а также «воздержаться от поддержки законодательства, которое позволит военным проводить беззаконные аресты и обыски» (HRW).
В мае 2004 года президент Урибе конкретно обвинил иностранных правозащитников из Peace Brigades International и Fellowship Of Reconciliation, поддерживавших «Мирную коммуну» в Сан Жозе де Апартадо в пособничестве наркотеррористам из FARC.
Визг правозащитных организаций по этому поводу побил все рекорды; когда спустя месяц та же FARC вырезала 34 крестьянина в Ла Габарра, Amnesty International скромно промолчала.
Прошло шесть лет; второй по старшинству террорист из FARC, Даниэл Сьерра Мартинез по кличке Самир, перешел на сторону правительства и рассказал Мэри О’Греди из Wall Street Journal, какую неоценимую услугу оказывали наркотеррористам «Мирная коммуна» в Сан Жозе де Апартадо вкупе с Peace Brigades International и Fellowship Of Reconciliation.
По словам Мартинеза, дело с пропагандой в «Мирной коммуне» было поставлено так же хорошо, как у ХАМАС: под предлогом «мирности» коммуна отказывалась допускать на свою территорию правительственные войска, но всегда предоставляла убежище FARC, в случае если террориста убивали, его всегда выставляли мирным жителем.
Mungiki
В 2009 году основатель Wikileaks, эксцентричный австралийский компьютерный гений Джулиан Ассанж получил премию Amnesty International за свое участие в расследовании внесудебных расправ в Кении: в 2008-м «эскадроны смерти» убили там около 500 человек.
Получая премию, Ассанж назвал доклад об этих расправах «признаком силы и роста кенийского гражданского общества». «Разоблачение этих убийств, — сказал Ассанж, — стало возможно благодаря грандиозной работе таких организаций, как Oscar Foundation».
К сожалению, г-н Ассанж забыл упомянуть об одной важной детали. Убитые были членами «Мунгики». Это сатанистская секта, к которой могут принадлежать только представители племени кикуйю.
Секта отрицает христианство и требует возврата к традиционным африканским ценностям. Во что именно верят члены секты, сказать сложно, потому что наказание за разглашение тайны — смерть. Во всяком случае, известно, что они пьют человеческую кровь и приносят в жертву двухлетних детей. «Мунгики» занималась беспощадным рэкетом и сплошным террором — только в июне 2007-го в рамках своей кампании террора секта убила свыше 100 человек.
Джулиан Ассанж провел в Кении несколько лет и не мог не знать, что власти Кении прямо обвиняли Oscar Foundation в том, что она является ширмой для «Мунгики».
Что все это значит?
Как все это понять? Может быть, в Amnesty International на самом деле сидят скрытые сторонники «Мунгики» и по ночам приносят в жертву двухлетних детей?
Вряд ли. Во-первых, в «Мунгики» состоять могут только кикуйю. Во-вторых, члены сатанистского культа не могут быть одновременно членами «Аль-Каиды».
Может быть, Amnesty International и другие правозащитные организации — это просто блаженные, которые не могут перенести даже малейшего насилия? Вряд ли. Потому что хотя правозащитники активно критикуют тех, кто истребляет людоедов и террористов, они не торопятся прийти в тренировочный лагерь «Аль-Каиды» и проповедовать ненасилие там.
Откуда берется эта интеллектуальная трусость, необыкновенная неспособность к нравственной арифметике?
HRW
Франциск Ассизский дал обет вечной нищеты и проповедовал птичкам. Но уже при его преемнике францисканский орден стал одним из богатейших и вовсе не бескорыстных институтов Европы. С правозащитным движением к концу XX века произошло то же, что с францисканским орденом.
Старейшая и известнейшая из правозащитных организаций, Human Rights Watchs, была создана Робертом Бернстайном в 1978-м, чтобы следить за тем, как СССР выполняет Хельсинкские соглашения. Но в 1992 году СССР развалился, а HRW осталась жива. Более того, она только выросла; бюджет ее составляет десятки миллионов долларов, представительства находятся в 90 странах.
А 19 октября 2009 года произошел грандиозный скандал: восьмидесятилетний основатель HRW выступил в The New York Times со статьей, в которой упрекал HRW в измене принципам и последовательной поддержке ХАМАС и «Хезболлы», при постоянно пристрастном и несправедливом отношении к Израилю.
Два приема, которые HRW использует для постоянной критики Израиля, очень просты. Первый — это отказ от изучения причин конфликта. «Мы не изучаем причины конфликта, — говорит HRW, — мы изучаем, как стороны конфликта соблюдают права человека».
Здорово! Представьте себе, что вы — женщина, на которую в лесу напал маньяк, а вы сумели его застрелить. С точки зрения правозащитников из HRW, вы и будете виноваты.
Позиция «мы не изучаем причину» заведомо ставит агрессора-террориста, располагающего меньшими ресурсами, в выгодное положение по сравнению с государством, которое отвечает на террор.
Второй прием еще проще — это передергивание, умолчание и ложь. Так, в отчете 2007 года HRW заявила, что у «Хезболлы» нет привычки «использовать население как живой щит», и одновременно заявила, что у нее есть свидетельства о том, что израильская армия «намеренно делала своей мишенью мирное население». Когда в 2002 году эпидемия взрывов палестинских смертников достигла пика, HRW публиковала пресс-релизы о нарушениях прав человека Израилем. HRW понадобилось еще 5 месяцев, чтобы выпустить отчет по террористам-смертникам, и 5 лет, чтобы выпустить отчет о обстрелах Израиля с территории Газы.
В 2009 году HRW отправилась в Саудовскую Аравию, где собирала деньги на антиизраильские отчеты. Дело с правами человека в Саудовской Аравии обстоит несколько хуже, чем в Израиле. К тому же Саудовская Аравия является крупнейшим спонсором терроризма. Но HRW это не смутило.
Точно такую же позицию занимает HRW на Шри-Ланке, где правительственные войска борются против «Тигров освобождения Тамил-Илама», жесточайшей террористической организации, убившей десятки тысяч людей и использующей тамилов в качестве живого щита. При любой попытке наступления правительственных войск HRW немедленно заявляет о том, что правительственные войска наносят удары по мирным жителям.
Amnesty International
Вторая старейшая и известнейшая правозащитная организация — это Amnesty International. Ее основал в 1961 году адвокат Петер Бененсон; причиной основания послужила статья о двух португальских студентах, которых бросили в тюрьму на семь лет за то, что они «выпили тост за свободу». Amnesty следила за тем, чтобы узники совести в Европе были освобождены, а политические заключенные получали справедливый суд.
Но к началу 90-х узники совести в Европе перевелись, а между тем размеры Amnesty (как и францисканского ордена) только возросли: 2,2 млн членов в 150 странах. Возник вопрос: где взять узников совести, права которых надо защищать? Конечно, Amnesty вела кампании и за права женщин, и против глобального потепления, но все-таки, согласитесь, это не то: главный спрос у людей совестливых всегда будет на узников совести, причем желательно в Европе или в Америке: в Конго это как-то далеко и неинтересно.
И Amnesty отыскала своих узников совести: в Гуантанамо. Уже с 1986 по 2000 год страной, которой было посвящено наибольшее количество отчетов Amnesty, были США — 136 отчетов, на втором месте был Израиль. Такие милые государства, как Уганда или Конго, вовсе не входили в десятку самых главных нарушителей прав человека.
А после того как США объявили «войну террору», Amnesty тоже объявила свою кампанию: Counter terror with justice («Противостоять терроризму по закону». — Прим. ред.). И как вы понимаете, главным злодеем в этой кампании оказались не террористы. А те, кто с терроризмом борется. Кто больше борется — тот и больший злодей.
Из двадцати новостей этого раздела (по состоянию на 20 декабря 2010 года) одна касается Турции, одна — Ливии, одна — Йемена (Amnesty требует от Йемена stop sacrificing human rights as they confront Al-Qa’ida), еще одна — Пакистана (Amnesty возмущена тем, что пакистанские власти не защищают права человека в районах, занятых талибами, хотя очень трудно понять, как они могут это сделать. Ведь если пакистанские военные поведут наступление на талибов, то от них потребуют stop sacrificing human rights as they confront Al-Qa’ida). Еще две посвящены Великобритании, а остальные 14 — Гуантанамо, ЦРУ и США.
Трудно бороться против террора. Для этого надо ползать на брюхе по горам, прыгать с парашютом, рисковать жизнью. Хорошо и просто бороться за справедливость для террористов: для этого достаточно рассылать пресс-релизы о том, что в Гуантанамо творится «daily injustice» («ежедневное беззаконие») и что «president Obama’s administration has failed to match its words with concrete action when it comes to accountability and remedy for human rights violations committed in the name of «countering terrorism» («администрация президента Обамы оказалась не в состоянии подкрепить свои слова конкретными действиями, когда дело доходит до отчета о нарушениях прав человека, совершенных во имя «борьбы с терроризмом»).
Amnesty объясняет свою политику так: мы, мол, чаще пишем о развитых государствах, потому что положение дел в них является ориентиром для всего человечества. Боюсь, что реальное объяснение тут другое. Критиковать США куда безопасней, чем критиковать настоящих людоедов. Да и спонсоров для критики США найти гораздо легче.
Есть простая человеческая логика: волкодав — прав, людоед — нет. Есть логика правозащитников: волкодав не прав, потому что он нарушил права людоеда. А с людоеда мы спрашивать не будем.
Идеология международной бюрократии
Такое критическое отношение к собственной цивилизации в истории Запада существовало не всегда. В XVII–XIX веках Европа завоевывала мир и вовсе не переживала из-за нарушенных ею прав народов. Когда Кортес увидел кровавые жертвоприношения ацтеков, он не впал в умиление по поводу «уникальных местных обычаев», которые надо сохранить. Когда англичане отменили в Индии обычай сожжения вдов, им не пришло в голову, что они нарушают права этих вдов, желающих последовать за мужьями.
Время, когда это отношение появилось и, более того, стало почти общепринятым дискурсом для интеллектуальной элиты Запада, можно назвать совершенно точно: это 30-е годы, время, когда Сталин финансировал Коминтерн и строил планы завоевания всего мира. Вот тогда-то в большом количестве на Западе появились «полезные идиоты» (по выражению Ленина), которые обладали одним странным качеством: усердно критикуя «кровавый буржуазный режим», они почему-то в упор не замечали ГулАГа.
Это странное интеллектуальное поветрие продолжилось и дальше, например, во время войны во Вьетнаме. Левая элита изо всех сил обличала «зверства американской военщины». Тот мелкий факт, что войну начали не американцы, а коммунисты и что для вьетконговцев сплошной террор был просто тактическим приемом, — левые как-то не замечали.
Классическим примером тому может служить знаменитая фотография, сделанная фотографом Эдди Адамсом. На ней вьетнамский генерал Нгуен Нгок Лон пускает пулю в связанного вьетконговца Нгуен Ван Лема. Фотография облетела весь мир как символ жестокости империалистов. Правда, Эдди Адамс потом рассказал, что вьетконговца убили, вытащив из дома, где он буквально за минуты перед этим вырезал целую семью, — но это для левых было уже неважно.
Современное правозащитное движение на Западе идеологически выросло из крайних левых.
И если исторически крайние левые были пешками в руках тоталитарных режимов, то теперь либеральный фундаментализм стал пешкой в руках террористов и людоедов.
Идеалы FARC, «Аль-Каиды» или африканских каннибалов очень отличаются друг от друга. Одни хотят построить коммунизм, другие — царство Аллаха, третьи хотят вернуться к традиционным ценностям в виде колдовства и каннибализма. У них есть только одно общее: ненависть к нормальному западному государству. Эту ненависть значительная часть либеральных фундаменталистов разделяет с террористами.
«Так, собственно, чего беспокоиться? — спросите вы. — Если «борцы за мир» и «полезные идиоты» не смогли одолеть Запад, когда за их спиной стояли могучие тоталитарные спецслужбы, под силу ли им это сейчас?»
Проблема заключается в том, что еще полвека назад «борцы за мир» были в основном идеалистами, которых по мере надобности использовали тоталитарные режимы. Сейчас «борьба за права человека» превратилась в философию целого класса — класса международной бюрократии.
«Нефть в обмен на продовольствие»
Вот, знакомьтесь, знатный борец за права человека Дэнис Холидей, глава гуманитарной миссии ООН в Ираке, а потом — участник «флотилии Свободы», пытавшейся прорвать израильскую блокаду сектора Газа. После того как ООН отменила программу «Нефть в обмен на продовольствие», г-н Холидей сложил с себя полномочия, публично заявив, что ООН и Джордж Буш занимаются геноцидом против «невинного населения Ирака».
После этого г-н Холидей снял фильм о 500 тысячах иракских детей, которые умерли из-за нациста Буша. Когда журналист Дэвид Эдвардс спросил борца за права человека Дэниса Холидея, а не воровали ли лекарства иракские чиновники, Холидей даже возмутился: «there’s no basis for that assertion at all» («Нет никаких оснований для такого утверждения»).
Когда журналист Дэвид Эдвардс спросил, почему в то время когда иракские дети умирают без лекарств, на курируемых Холидеем складах ООН скопились десятки тысяч тонн не розданных лекарств, Холидей, не моргнув глазом, ответил, что эти лекарства надо давать в комплексе: «The warehouses have stores that cannot be used because they are waiting for other components that are blocked by the Sanctions Committee» («На складах есть запасы, которые не могут быть использованы, потому что ждут компонентов, заблокированных Комитетом по санкциям»).
Холидей был не единственным бюрократом в ООН, недовольным отменой программы «Нефть в обмен на продовольствие». Его преемник, Ханс фон Спронек, тоже ушел в отставку, публично воскликнув: «Как долго еще гражданское население Ирака будет подвергаться наказанию за нечто, чего оно не совершало?» Через два дня после отставки фон Спронека его примеру последовала глава World Food Programmе in Iran.
Странное дело. С точки зрения здравого смысла ответственность за насилие и нищету несут те, кто является причиной насилия и нищеты. В Ираке это был Саддам Хусейн. Но гуманитарные бюрократы из ООН поступали другим образом: ответственность за происходящее в Ираке они возлагали на весь мир, а не на кровавого диктатора, а сами в это время вместе с кровавым диктатором пилили деньги в рамках программы «Нефть в обмен на продовольствие».
И тут такая маленькая проблема: чтобы деньги можно было пилить, народ должен страдать.
Голод в Эфиопии
Голод в Эфиопии в середине 80-х вызвал необыкновенную активность гуманитарных организаций. Только в 1985 году концерт Live Aid, в котором участвовали Боб Дилан, Мадонна, Queen, Led Zeppelin, собрал в помощь голодающей Эфиопии 249 млн долларов. Концерт был организован Бобом Гелдофом, бывшим рок-певцом, ставшим еще более известным антрепренером, специализирующимся на помощи голодающей Африке. Еще сотни миллионов собрала организация Christian Aid.
Ничему миллионы не помогли: от голода умерло свыше миллиона человек. А в марте 2010 года разразился скандал: бывший эфиопский мятежник Арегави Берхе, поссорившись с бывшим главой мятежников, а ныне главой Эфиопии Мелесом Зенави, заявил BBC, что 95% гуманитарной помощи пошло на закупку оружия.
Его заявление вызвало бурю возмущения. Боб Гелдоф заявил, что в словах Берхе «нет ни грана правды». Макс Пеберди, представитель Christian Aid, заявил, что помощь никак не могла быть украдена, и даже в красках живописал, как он за наличные покупал зерно у торговцев.
В ответ один из боевиков, продававших у Пеберди зерно, рассказал, как он притворялся мусульманским торговцем. Звали боевика Гебремедин Арайя. По словам Арайи, под мешками с зерном лежали мешки с песком, и наличные, которые Арайя получил за зерно, тут же были переданы на закупку оружия.
Проблема голода в Эфиопии заключалась не только в том, что от него умерло свыше миллиона человек. Но в том, что и правительство, и мятежники намеренно переселяли людей, чтобы под предлогом их страданий выжать больше денег из НКО. Получение денег от НКО было не следствием, а целью этого намеренно устроенного голода.
То же самое происходит и в секторе Газа. ХАМАС (а до него ООП — Организация освобождения Палестины) держит население в нищете, чтобы пользуясь этой нищетой как моральным рычагом выбивать деньги у гуманитарных и бюрократических организаций. В результате ХАМАС и НКО становятся тем насосом, которым накачивают деньги из мира в сектор Газа, а нищета его населения — атмосферным давлением, благодаря которому насос работает.
Понятно, что при таком положении дел HRW и другие НКО будут всегда на стороне ХАМАС.
Ведь если господин Холидей и Ко предложат гуманитарную помощь народу Израиля, то их услуги не примут. Защиту народа Израиля обеспечивает государство Израиль, а не борцы за права человека. А государство Израиль не заинтересовано в том, чтобы превратить свой народ в бомжей, с помощью несчастий которых политическая элита будет вымогать и пилить деньги.
Часть истеблишмента
Вот это, пожалуй, самое опасное. Либеральные фундаменталисты, точно так же как климатические алармисты, позиционируют себя как противники истеблишмента. На самом деле они давно являются интегрированной частью истеблишмента, при этом самой злокачественной его частью — международной бюрократией.
Мы часто ругаем государство и бюрократию. Но государство, какое ни есть, заинтересовано в защите своих граждан и решении их проблем. Международная бюрократия не несет ответственности ни перед кем.
Нам говорят, что гуманитарные организации помогают там, где есть голод и насилие. Но на практике происходит ровно обратное: там, куда приходят гуманитарные организации, голод и насилие длятся вечно.
Поэтому правительства, пытающиеся справиться с террористами, как в Колумбии, неизменно оказываются главным объектом критики защитников прав человека.
И, наоборот, союзниками НКО становятся самые страшные режимы — такие как в секторе Газа или в Эфиопии — не способные организовать в своей стране экономику, но способные на организацию насилия и голода с целью получения денег от международного сообщества.
Борьба за права человека привела к появлению нового вида терроризма: это террористы, которые, как ХАМАС, не столько стремятся уничтожить чужих детей, сколько стремятся сделать так, чтобы ответный израильский удар уничтожил гораздо больше палестинских детей. Борьба за права человека привела к новому виду псевдогосударства: это жуткие анклавы, управляемые чудовищными режимами, которые не выжили бы в нормальном мире и были бы завоеваны или уничтожены. Но деньги от НКО и запрет на войну против таких анклавов позволяют держать их население в нечеловеческих условиях, а их элите — пользоваться абсолютной властью.
Заключение
Основной тезис human rights movement очень прост. Надо защищать права человека, кем бы он ни был. Я должна сказать, что этот тезис порочен по своей сути. Он противоречит основной аксиоме человеческого поведения: зло должно быть наказано. Человек должен делать выбор.
Он противоречит всему, чему нас учат о герое, добре и зле мифы и литература. С точки зрения прав человека Геракл не герой, а военный преступник. Он не соблюдал права Лернейской гидры и права царя Диомеда, скармливавшего людей своим лошадям.
С точки зрения прав человека Одиссей — военный преступник; без суда убил Полифема, причем вторгшись на его, Полифема, территорию. Тезей, Персей, Зигфрид, Ёсицунэ — все они преступники. Гильгамеша надо судить в Гааге, а принца Гамлета, убившего без суда своего отчима, внести в черные списки Amnesty International.
Всех, кого человечество называет героями, правозащитники должны считать военными преступниками.
Защита прав человека ставит крест на самом понятии войны, ибо война — это когда убивают без суда. Это, конечно, хорошо, отказаться от войны, но что делать, если от нее не отказывается ваш противник? Если мне не изменяет память, это не американские шахиды на арабских «Боингах» врезались в Каабу, дело было немного наоборот.
Если бы во времена Второй мировой существовал CNN, то союзники никогда бы не выиграли у Гитлера. «После дрезденских бомбардировок с экранов не сходил бы Геббельс с трупами дрезденских детей на руках», — заметил мне ехидно Гарри Каспаров в частном разговоре.
Если всякую войну признавать нарушением прав человека, это приводит к удивительному следствию: виноватой становится защищающаяся сторона. Ведь, согласитесь, это логично: если не отвечать на нападение, то и войны не будет. Значит, виноваты не те, кто напал, а те, кто вздумал защищаться.
У либеральных фундаменталистов благие намерения. Но благими намерениями вымощена дорога в ад. Мы 70 лет жили в стране, у которой тоже были благие намерения. Эта страна строила коммунизм и обещала всем бесплатное образование и бесплатную медицину. Но в реальности бесплатная медицина оборачивалась хлевом вместо больницы. Некоторые замечательные принципы в реальности оборачиваются своей противоположностью. Принцип «надо защищать права каждого человека» — один из них.
Но этого мало. Очевидно, что если суда над тем или иным человеком не было, или нам кажется, что права его были не соблюдены должным образом, то в отношении этого человека мы должны руководствоваться здравым смыслом.
Не тут-то было. Защита прав человека на деле превращается в защиту прав террориста. Правозащитники не руководствуются ни здравым смыслом, ни реальностью. С их точки зрения, все, что говорит террорист, — это заведомая правда, а все, что говорит государство, — это ложь.
В результате террористы создают целые подразделения для вранья правозащитникам. Более того, они меняют тактику. Если раньше террористы использовали собственных женщин и детей в качестве живого щита, то теперь они намеренно вызывают на них огонь. Теперь целью ХАМАС, размещающего свои ракеты на крышах школ и многоквартирных домов, является сделать так, чтобы израильтяне ответным ударом по огневой точке уничтожили как можно больше гражданских лиц.
Почему правозащитные НКО верят любому утверждению террориста? Почему они верят члену «Аль-Каиды» Моаззаму Беггу, хотя он заведомо врет?
Потому что правозащитное движение стало идеологией международной бюрократии. В секторе Газа пятилетние дети учатся маршировать с автоматами; им показывают мультфильмы о том, как надо убивать евреев. ХАМАС держит население сектора в полной зависимости; любой бизнес обложен данью в пользу ХАМАС, во время операции «Литой свинец» члены ХАМАС не подбили ни одного израильского танка, не сбили ни одного вертолета, но они использовали это время для того, чтобы арестовать и казнить свыше ста членов ФАТХ. Они нашли время для того, чтобы пытать этих людей в своей штаб-квартире, устроенной в госпитале в Рафахе, откуда выгнали больных и раненых.
ХАМАС требует уничтожения государства Израиль и всех евреев и говорит, что если Израиль не согласен, это означает, что он не склонен к компромиссам. Почему же защитники прав человека обыкновенно стоят на стороне ХАМАС, а не на стороне Израиля?
Потому что они вместе с ХАМАС осваивают деньги.
Защита прав человека, став общеупотребительным дискурсом, вошла в удивительное противоречие со здравым смыслом. Книги и фильмы учат нас одному, новости — другому. В новостях нам сообщают, что «Гарри Поттер убил лорда Вольдеморта без суда и следствия» и что «в ходе войны Поттера с Вольдемортом погибли тысячи людей и произошли десятки самоубийств и катастроф». Не считая нужным упоминать, что за катастрофы-то отвечает Вольдеморт.
Терроризм — это новая разновидность варварства. Варвар уважает только силу, поэтому цивилизация должна быть сильнее варвара. Если она будет просто богаче или безопасней — это ничего не значит. Цивилизация должна быть сильней.
Нам говорят: «Мы должны защищать права любого человека, потому что если сегодня правительство нарушит права Анвара аль-Авлаки, то завтра оно нарушит ваши права».
Но, господа, это демагогия! «Сегодня он танцует джаз, а завтра родину продаст». Если Гарри Поттер уничтожил без судебного процесса лорда Вольдеморта, это не значит, что завтра он испепелит без суда и следствия Гермиону Грейнджер.
Нам говорят: «Каждый человек, даже очень плохой, имеет право на суд». Но в ситуации, когда суд невозможен, это оборачивается безнаказанностью террористов.
Горе миру, в котором вместо героев, борющихся со злом, останутся одни правозащитники, борющиеся с героями.
«Компромисс по отношению к злу есть преступление», — сказал Томас Манн по поводу фашизма. Добавлю: защита прав лорда Вольдеморта есть нонсенс.
Волкодав — прав. Людоед — нет.
Периоды ретроградности планет в 2022 году 
Луна без курса 
